«После занятия йогой ты поднимаешься на верхние уровни. Появляется спокойствие, уверенность, что всё возможно»

― Наталья, здравствуй.

— Валера, привет.

— Давай начнём с первого вопроса. Мне важно услышать, чтобы ты рассказала историю, именно историю, Наташа, не повествование, а сюжет про свои первые шаги — в том деле, которое мы сейчас с тобой обсуждаем. Самые первые шаги в йоге. Как появилась идея? Кто помог? Кто помешал? Какие смогла вынести уроки из этих первых шагов?

— Вообще у меня с йогой абсолютно ничего не было связано. Пока ещё была в постсоветском пространстве, меня очень интересовали восточные техники, и я попробовала несколько уроков. Даже сложно это назвать йогой, это была безумная смесь танцев, чи-конга, йоги, медитации, каких-то духовных других практик, даже не знаю, как они называются. И мне это очень понравилось.

Когда я приехала во Францию в начале 2000-х годов, я совершенно случайно попала на выставку. Здесь два раза в год проходят семинары про здоровье, здоровое питание, про энергетические темы — в общем, всё, что касается своего собственного развития.

И на тот момент я попала на совершенно необычный стенд. Было написано «Институт Монро», и лежало очень много дисков — все про медитацию, про путешествие внутреннее, про выходы из тела. Помню, что очень заинтересовалась этим.

Мне предложили прийти на пробное занятие на следующий день. На это занятие нужно было записываться заранее. Утром надо было приехать, а после 14.00 было само занятие. Помню, что для себя решила, что вставать утром я не хочу, приеду к 14.00, если это для меня — для меня будет место. Когда я приехала на занятие, буквально за несколько минут до начала, 25 человек должны были записаться, 24 были записаны, и 25-е осталось свободным. Это стоило 1 евро. Я записалась, оплатила, работа происходила с касками. Каски это называется? Звук в каски подаётся.

Я просто была в шоке от того, как я прошла через это занятие, как я прошла через те звуки, которые подавались внутрь. И первое, что я сделала, ― записалась сразу же на трёхлетнее обучение с этим преподавателем. Так я впервые в жизни попала в йогу. Я даже не знала на тот момент, что такое йога. В общем, так прошёл мой первый диплом. Я ещё совсем не думала про то, чтобы заниматься йогой. После этого я начала слышать постепенно про французскую йогиню, обучение у которой я прошла три года спустя. Я пришла в её школу. Я помню…

— Её имя?

— Ева. Ева Рушполь. Я помню, что когда она зашла в её просторный зал, мне казалось, что зашёл сам Бог. Такая харизма шла от этого человека. Мне кажется, даже в толпе из тысячи человек она бы выделялась. Эта женщина рассказала нам всем, меня очень поразила её жизненная история, про то, что до 18 лет она была прикована к инвалидной коляске, у нее был полиомиелит. Она очень много проходила медицинских обследований, медицинских практик, работала с остеопатами. И в какой-то момент она заметила, что есть прогресс. И в тот момент, когда прогресс начинает намечаться, у нее начинается откат назад.

Я уже не помню всю её историю. По-моему, в 18 лет она встретила своего будущего супруга, он кинезитерапевт. С ним она вошла в мир йоги. Они начали разрабатывать с ним вместе систему, из которой они сделали вывод, что множественное повторение позиций одновременно не дает результата. Но повторение от урока к уроку — у неё идет прогресс. И, в общем, на этом она построила свою методику. И вот это она нам рассказала в зале для всех, кто хотел приступить к её обучению. Я сидела с открытым ртом и для себя решила, что… Когда я с ней познакомилась, ей было 76 лет, в 2006-м году. И я для себя решила, что хочу быть похожей на неё в мои 76 лет. Для меня это было что-то невероятное.

И таким образом я пришла в её школу. Я хотела просто для себя понять, почему делаются определённые позиции, почему утром можно делать одно, а вечером это нельзя делать. И, в общем, я не думала вообще преподавать. И я даже продублировала первый год. Мне тогда было ужасно это стыдно, я себя чувствовала себя двоечницей, я не успевала по анатомии — в том, в чём я сегодня очень сильна. В общем, мне пришлось пройти первый год второй раз. Вместо трёх лет я прошла четыре года обучения. Но мне, по-моему, это очень сильно помогло, потому что укрепило меня в анатомии, я лучше начала понимать позиции, лучше их связки понимать.

— Это было в каком городе?

— В Париже в 2008-м. Было очень мало учеников. Я всех-всех друзей моего дорогого человека туда приводила. То есть был один ученик, а семь человек, которых я знала, которые вообще к йоге не относились никаким образом. Но постепенно мне это позволило делать рекламу для себя, обо мне начали говорить даже те редкие люди, которые приходили. И вот так я постепенно-постепенно вошла в йогу.

У меня за первый же год было, по-моему, 4 урока полностью созданных, по 10 человек на занятие приходило. Это максимум, который можно было взять. Это был 2008-й год, моё самое начало. Тогда я решила полностью себя этому посвятить и ушла с моей прошлой работы, которая была в люксовом бутике. Так я оказалась в этом мире, в котором до сих пор живу.

— Когда ты почувствовала, что ты здесь останешься? То есть я хочу финализацию первого вопроса. На каком этапе ты поняла: всё, я буду дальше этим заниматься?

— Именно в тот момент, когда я помогла со спиной нашему другу. Поняла, что хочу этим заниматься.

— И все сомнения и переживания ушли на второй план?

— Да. Моментально.

― Отлично. Идём дальше. Если бы ты строила компанию своей мечты (понятно, что ты и так строишь, но мы фокусируемся), то на какую компанию ты бы хотела равняться? Можешь назвать либо конкретный бренд, либо конкретного человека. Человека ты упоминала, но теперь давай попробуем корпоративные черты достроить.

— Мне очень нравится Сидерский. Я не знаю, он украинец или россиянин — в мире йоги, в бывшем Советском Союзе — это Андрей Сидерский. Он сам себя сделал. Он организовал свою школу, обучает преподавателей. Куда бы я ни приехала — в Москве, в Беларуси, в Украине — я хочу что-то найти другое, но всегда попадаю на Сидерского. Он сделал какую-то невероятную корпоративную штуку, которая преподается по всему бывшему СССР. Он сам себя построил в принципе. Я знаю, что он ездил в Индию, много там обучался, жил.

Если касаться иностранных: в Париже, во Франции — это Ева Рушполь, она меня вдохновляет своей жизненной силой, своей находкой. И, самое интересное, что мне очень нравится в ней, — её настойчивость. Я очень много слышала про неё, что она по-стариковски преподает, что всё старо, что всё это отходит, что йога сегодня должна быть совсем другая, адаптированная к новому миру. Но она просто гнёт свою позицию и говорит: «Это всё мода. Йога остаётся всегда йогой. Моя йога вот такая. Если вам не нравится, вы идёте в другую йогу. Всё равно вы когда-то к этому придёте и поймёте, что чистота важна в практике».

Прмерно тоде я слышу про мою йогу: «Хочется больше динамики, больше модерна». И меня это всегда возвращало на круги своя, и я думала: «Нет, надо просто продолжать делать то, что я делаю, то, что мне нравится, и то, что я умею делать. То, что я могу объяснить и рассказать, а не поддаваться модным влияниям, в которых я вообще ничего не понимаю».

И ещё два примера. Амма — женщина, которая… обнимает. Она очень много путешествует, часто приезжает в Европу. Мне кажется, что она даже в России была в какой-то момент. У неё есть свой ашрам на юге Индии. Мы туда попали один раз. Я не скажу что я её фанат, мне лично это очень далеко, но как она всё организовала — это что-то невероятное.

Стоит очередь, у неё тысяча помощников, очередь просто безумная, на часы. К ней подходят по одному человеку, она просто их обнимает, что-то говорит на своём языке (может быть, на санскрите, может быть, какие-то слова любви, но я их не поняла). Она целует, обнимает, берёт в свои объятия — и ты отходишь. Тебе одарок за это дают, по-моему, конфеты нам дали. И ты уходишь. Но вот сама эта обстановка, что люди просто боготворят её, хотят побыть в ее объятиях, несмотря ни на что, едут за тысячи километров… У меня челюсть падала тогда. Мне очень понравилось, как она организовала всеобщую медитацию на берегу моря. Это было что-то волшебное.

— Ты участвовала или видела?

— Да, я участвовала в этом.

— Сколько было человек? Несколько тысяч?

— Там тысячи стояли, я не знаю сколько. Безумная толпа была.

И ещё один преподаватель йоги. Он умер, по-моему, три года назад. У него свой ашрам в Индии, его жена и его дочь преподают в этом ашраме. Его техника, его преподавание знакомы всему миру. Куда бы ты ни поехал, это одно и то же преподавание, техника, ты найдёшь одни и те же позиции, одни и те же объяснения — что в Америке, что в России, что в Шри-Ланке.

И даже если мне непонятна эта вот муштра, такое солдафонское отношение к ученикам, но всё-таки в этом что-то есть. Наверное, держать в каких-то рамках, мне кажется, что в этом есть какой-то смысл.

Вот четыре человека, которыми я восхищаюсь в плане организации именно йоги, своей школы, института, преподавания, организации всех обучающих программ, преподавателей. Я восхищаюсь ими.

— А какое бы качество людей, которых ты сейчас перечислила, ты выделила бы главным? Если бы некий джинн тебе сказал: «Я выполню твоё желание, но оно должно быть одно»?

— Прежде всего, у них всех потрясающая харизма.

— То есть тебе бы хотелось харизму?

— Да. Потому что потом у них следует доброта. Я не знаю, что ещё. Наверное, какой-то внутренний стержень, какая-то внутренняя энергетика. Но это опять-таки харизма.

— А в твоём понимании и ощущении: харизма — это больше про что?

— Это, наверное, внутреннее спокойствие и знание своей силы. Вера в себя и в то, куда ты идёшь, несмотря ни на что.

— То есть ты эту линию харизмы выделяла у всех, о ком сейчас говорила?

— Да.

— А как ты думаешь, что помешало этому яркому проявлению у тебя?

— Я не ленюсь, но, наверное, тяну до последнего. Меня всегда это подводит.

— А что ты тянешь до последнего?

— Вместо того, чтобы сесть, хорошенько подумать, мне кажется, что я ничего интересного не найду. И поэтому я тяну, тяну. И вот, когда у меня уже цейтнот, я сажусь — и у меня какой-то бум идей получается. Мне кажется, я это в последнее время начала очень сильно использовать, и это, конечно, не работает мне на пользу. Вместо того, чтобы сделать ровненько-ровненько, я всё время в последнюю секунду делаю.

Пропуски или упущения из-за этого точно есть. Я попробовала иначе работать с моим курсом медитаций, который я запустила онлайн с французами — хотя бы за два дня сделать что-то. И я вижу, что получается лучше, что я больше уверена в себе.

Я пересматриваю по десять раз мои видео, поправляю, исправляю. Я больше нахожу спокойствия, чтобы объяснить какую-то тему, я не тороплюсь её объяснять, она не получается совсем кратенькой, а я даю именно в деталях, нахожу примеры. Даже сама себе удивилась в последний раз.

— Ты смотрела мультик «Песня моря»?

— Нет.

— Запиши, пожалуйста, себе как индивидуальное задание — посмотреть его. Это маленькое лирическое отступление, мой сердечный фидбек. Он считается одним из лучших мультиков за всю историю человечества. Он добрый, особенный. В мультике многое показано как волшебство, но на самом деле — это метафора проявления человека, его настоящей сути, его предназначения, его обязанности сказать этому миру какое-то слово или произнести какой-то звук.

Если ты читала кого-нибудь из Рерихов, то знаешь, что сам процесс миросотворения начался со звука. Не слова, а звука. Звук разносился через все вселенные, и дальше этот звук структурировал, менял материю. То есть сама концепция про звучать — это тоже составляющая харизмы, Наташа.

Поэтому постарайся перенести этот мультик с вопросом к себе: что я могла бы или хотела бы сказать как девочка, а не как уже взрослая женщина.

— Хорошо, спасибо, Валера.

— Двигаемся дальше. Давай представим, что в 2011-м году ты купила себе 30 000 биткоинов, которые тогда стоили по одному доллару. Сейчас это было бы больше миллиарда долларов. Как бы ты распорядилась этими деньгами, если бы не ковыряла свой кошелёк, не лезла, и вдруг сегодня зашла и поняла, что у тебя миллиард долларов? Личный, конкретный, можешь вывести его прямо сейчас. Что бы ты с ними сделала?

— Прежде всего, я даже себе пообещала, я хотела помочь больнице, в которой лежала моя мама, когда была больная. И там не хватало аппаратуры. И потом там лежал мой дорогой человек, который оказался в Витебске. Это в Витебске, в Беларуси. Больница скорой помощи в Витебске. Он лежал там практически при смерти, и там тоже не хватало аппаратуры. Я себе сказала что я сделаю всё, чтобы помочь этой больнице стать лучшей в городе, в Беларуси, и я им помогу. Я хотела помочь детскому дому в Витебске. Мне про него рассказывали. Я хотела бы, если бы у меня была эта возможность, помочь всем друзьям, потому что они сейчас в Беларуси сидят. Я знаю, что у многих проблемная ситуация с финансами. Мне хотелось бы помочь, выкупить их дома и помочь их детям с обучением.

И здесь во Франции есть клиника, в которой лежал мой дорогой человек, второй раз при смерти, и я бы тоже хотела помочь этой клинике. Остальное — не знаю, что бы я сделала. Конечно, купила бы себе красивую виллу на берегу моря, как я об этом мечтаю. Наверное, дальше помогала бы всем. А, создала бы школу свою однозначно.

— Где бы она базировалась?

— У некоторых эзотериков есть такая концепция: в зависимости от наработок души человек должен в качестве своего предназначения или самореализации либо произнести какое-то слово в этот мир, либо предложение, либо фразу, либо он вообще является всего лишь одной буквой. Он не сможет сделать ничего такого значимого, но, тем не менее, он какая-то буква.

Каким словом являешься ты? Какое слово ты бы хотела сказать этому миру или, как ты считаешь, должна сказать этому миру?

— Помощь.

— Почему?

— Потому что я всегда это делала и я сейчас вижу по моим ученикам… Я этого не видела, пока была в зале моём, в моей студии. Может быть, я была на автомате. Но сейчас, мне кажется, я стала более внимательна к тому, как себя проявляют мои ученики.

И я просто вижу, когда реально им это заходит, вижу, когда они выходят после моего занятия. Вот мне кажется, что я действиетльно им помогла, что я что-то сделала такое, что они не способны сделать сами. Может быть, я какое-то слово нашла или позицию принесла, может, я соединила как-то что-то в уроке, и вот они встают, и я вижу, что у них совсем другие лица.

И я понимаю, что несу им помощь.

— Хорошо. Спасибо, Наташа. Давай представим, что тебя попросили преподавать в каком-нибудь французском университете. Это может быть Сорбонна или любой другой, который тебе нравится. Что бы ты хотела преподавать в университете? Чему бы ты хотела учить студентов именно вуза?

— Если бы я не была йогом, я бы, наверное, хотела преподавать что-то связанное с медициной. Например, реабилитационные практики.

— Они нужны студентам?

— В медицинском университете — да. Физиотерапевты, остеопаты.

— То есть там врачи это не преподают?

— Реабилитацию, скорее, преподают на уровне кинезитерапии и остеопатии. И, может быть, есть какая-то специализация, я просто не в курсе. Ну, я бы, наверное, где-то связала с йогой… Йога, дыхание Бутейко, что-то такое, связать это всё вместе.

― Теперь давай представим, что тебе нужно в линеечку ровненько выложить три основные смысловые составляющие своего корпоративного/личного бренда. Какие это три кита? Как ты считаешь, это видят другие люди? Они во мне воспринимают [раз-два-три] и поэтому ко мне идут.


— Прежде всего, то что я слышу от них — это чёткость. И да, я очень люблю, когда все такое, заключённое в квадрат.

— Понятно.

— У меня очень понятные объяснения. Я раскладываю каждую позицию, они никто никогда не смотрят со мной эту позицию. Я им показываю, рассказываю визуально. Как это соединить в одно слово? Чёткость, структурированность. Ужасно, мне больше сейчас на ум ничего не приходит.

— Значит тогда, пожалуйста, оставляй у себя этот вопрос на обязательный свой ответ. С одной стороны, ты можешь сейчас подумать: «Блин, факап. Не могу придумать ничего».

Я на это по-другому смотрю: «Видишь, Наташа, какой потенциал мы можем дальше вытягивать?». Ты уже двигаешься, не используя этот потенциал. Получается, когда ты это выстроишь в линеечку, ты укрепишь себя кратно. Лучше на это смотри вот так. Мне безумно нравится Александр Фридман. Я уже как-то его упоминал в своих лекциях и не раз.

Мне очень нравится его метафора о том, что мы не будем ни в коем случае критиковать, мы наоборот, радуемся и двигаемся дальше, чтобы укреплять свои позиции. Вот эту метафору давай здесь использовать. Не переживай, пожалуйста, что прямо сейчас нет, но потом додумай это.

— Итак, если бы кто-то говорил про тебя своему другу, подруге или ещё кому-нибудь, то про что Наташа? По-русски, по-белорусски, про что она? Некое позиционирование. Одним словом или одной фразой.

— Что мне можно доверять в плане йоги. Что я сделаю всё так, чтобы всё хорошо прошло, чтобы не было никаких проблем.

— То есть примерно так тебя передают из рук в руки? «Ей можно доверять».

— Да.

— Но внутри ты такой не являешься правильной?

— Являюсь. Но мне хочется внести какую-то изюминку.

— Всё, понятно. То есть это пожелание на этот год, да?

— Да.

— Хорошо. И давай заключительный вопрос будет от меня. Если мы представим, это интервью — заметка для какого-нибудь сайта во Франции, где пишут, что есть классная девушка, она преподает йогу, она прям классная, идите к ней.

После прочтения этого материала о тебе — какое бы ты хотела чтобы у людей оставалось ощущение? Какое послевкусие? Вот прочитал про тебя — и что у него должно быть на губах?

— Хочу попробовать.

— Хочу попробовать йогу? Хочу попробовать с ней?

— С ней. Именно с ней.

— Замечаешь ли ты это у других людей?

— Да. Может быть, не у всех. Но во всяком случае половина с каждого занятия — да, я замечаю это.

— А если энергетически, ты поднимаешься по чакрам выше, да?

— Нет, я с чакрами не разговариваю. Но да, ты поднимаешься выше.

— Нет, это же необязательно, что ты специально сидишь и про себя думаешь: «Всё, я дошла до фиолетового уровня, я такая молодец». Нет, всё равно, когда человек, как ты сказала, вытягивается, преображается и так далее, — это же метафора поднимания?

— Да.

— Ты поднимаешь человека?

— Да. Ты поднимаешь на верхние уровни. Появляется спокойствие, уверенность в себе, что всё возможно.

— Видишь, какая прекрасная нота, а ты переживала. Вот эта история про «поднимаю человека» — это красиво. И вот теперь я хочу с ней попробовать йогу. Вот теперь. До этого — было непонятно.

— Валера, если реально, это так сложно — говорить про свою йогу. Я даже не представляла, что это настолько сложно.

— Многие люди, которые к тебе приходят первый раз на йогу — им же тоже сложно делать какие-то позиции, которые ты делаешь легко. Делать что-то новое — это время.

— До скорых встреч, Наташа, пока.

— До скорой встречи. До свидания.