Как справиться с шоком будущего: советы футуролога
Саммари по книге Элвина Тоффлера
«Шок будущего»
«Шок будущего»
Время чтения — 12 минут
Книга американского футуролога Элвина Тоффлера была написана в 1970 году. Его тезисы о роли технологий в жизни людей стали в то время основой популярных и научных дискуссий. Многое из того, о чём говорил Тоффлер, воплотилось в реальность, а его идеи и сегодня не утратили актуальности.
Автоматизация и компьютеризация, исчезновение целых отраслей промышленности и появление новых, массовое производство одноразовых товаров, расцвет арендного бизнеса, работа на удалёнке. Мы переживаем революцию от индустриального общества к сверхиндустриальному.
Автоматизация и компьютеризация, исчезновение целых отраслей промышленности и появление новых, массовое производство одноразовых товаров, расцвет арендного бизнеса, работа на удалёнке. Мы переживаем революцию от индустриального общества к сверхиндустриальному.
Элвин Тоффлер
Стремительные перемены, информационная перегрузка, отдалённость между людьми, постоянный стресс как реакция на происходящее в мире — это то, с чем человечество сталкивается прямо сейчас. Люди не справляются со «слишком большими изменениями за слишком короткий период времени» и испытывают разрушительный стресс и дезориентацию — «шок будущего», болезнь перемен.
Причина шока будущего — увеличивающийся разрыв между скоростью изменений в окружающем мире и скоростью человеческой реакции на них. Чтобы сохранить между ними равновесие, нужно развивать адаптивность.
Причина шока будущего — увеличивающийся разрыв между скоростью изменений в окружающем мире и скоростью человеческой реакции на них. Чтобы сохранить между ними равновесие, нужно развивать адаптивность.
КАК СПРАВИТЬСЯ С ЗАВТРА
1. Налаживать контакт с самим собой
Осознаём мы это или нет, но наше повседневное поведение в основном — это попытка отразить шок будущего. Мы используем разнообразные тактики, чтобы снизить уровни возбуждения, когда они угрожают поднять нас выше нашего адаптивного уровня. Однако по большей части эти техники используются бессознательно. Мы можем увеличить их эффективность, подняв их до сознательного уровня.
Например, мы можем периодически сосредоточиваться на самих себе, изучить собственные телесные и психологические реакции на изменения, на короткое время отключаясь от внешней среды, чтобы оценить свою внутреннюю среду.
Еще Ганс Селье, чья работа по стрессу открыла новые горизонты в биологии и психиатрии, говорил, что индивидуум может «сознательно искать признаки перевозбуждения».
Сердцебиение, тремор, бессонница или необъяснимая слабость вполнемогут сигнализировать о перевозбуждении, точно так же как смятение, необычная раздражительность, глубокая усталость и паническое ощущение, что всё ускользает из-под контроля, являются психологическими показателями.
Наблюдая за собой, оглядываясь на изменения в своём недавнем прошлом, мы можем определить, оперируем ли мы спокойно, в пределах своих адаптивных границ или наталкиваемся на их внешние рамки. Короче говоря, мы можем сознательно оценивать собственный жизненный темп.
Когда мы чувствуем себя через собственное тело, знаем собственные непреднамеренные реакции на перевозбуждение — мы можем сознательно и очень тонко настраивать свою микросреду. Приводить эмоциональное состояние в соответствие с нашими возможностями — повышать или снижать возбуждение.
Есть и более надёжный способ справиться с угрозой перевозбуждения — контролировать норму быстротечности, новизны и разнообразия в нашем окружении.
Осознаём мы это или нет, но наше повседневное поведение в основном — это попытка отразить шок будущего. Мы используем разнообразные тактики, чтобы снизить уровни возбуждения, когда они угрожают поднять нас выше нашего адаптивного уровня. Однако по большей части эти техники используются бессознательно. Мы можем увеличить их эффективность, подняв их до сознательного уровня.
Например, мы можем периодически сосредоточиваться на самих себе, изучить собственные телесные и психологические реакции на изменения, на короткое время отключаясь от внешней среды, чтобы оценить свою внутреннюю среду.
Еще Ганс Селье, чья работа по стрессу открыла новые горизонты в биологии и психиатрии, говорил, что индивидуум может «сознательно искать признаки перевозбуждения».
Сердцебиение, тремор, бессонница или необъяснимая слабость вполнемогут сигнализировать о перевозбуждении, точно так же как смятение, необычная раздражительность, глубокая усталость и паническое ощущение, что всё ускользает из-под контроля, являются психологическими показателями.
Наблюдая за собой, оглядываясь на изменения в своём недавнем прошлом, мы можем определить, оперируем ли мы спокойно, в пределах своих адаптивных границ или наталкиваемся на их внешние рамки. Короче говоря, мы можем сознательно оценивать собственный жизненный темп.
Когда мы чувствуем себя через собственное тело, знаем собственные непреднамеренные реакции на перевозбуждение — мы можем сознательно и очень тонко настраивать свою микросреду. Приводить эмоциональное состояние в соответствие с нашими возможностями — повышать или снижать возбуждение.
Есть и более надёжный способ справиться с угрозой перевозбуждения — контролировать норму быстротечности, новизны и разнообразия в нашем окружении.
2. Создавать зоны личной стабильности
Мы можем сознательно поддерживать длительные отношения с различными элементами нашей физической среды: не гнаться за модой, а носить куртку несколько сезонов, не поддаваться соблазнам акций и распродаж, если нам ничего не нужно, не стоять в очередях за последним айфоном. Ту же тактику можно применять по отношению к людям и другим параметрам опыта.
Тоффлер приводит в пример людей, которые по разным причинам настроены на гораздо более высокий уровень раздражителей, чем другие. Кажется, что они страстно жаждут изменений, даже когда другие отшатываются от них. Новый дом, новая машина, ещё одна поездка, ещё один кризис с работой, больше гостей в доме, выходов, финансовых авантюр и неудач — кажется, что они принимают всё это и ещё многое без очевидных болезненных последствий.
Однако пристальный анализ таких людей часто выявляет то, что можно было бы назвать «зонами стабильности» в их жизни — определённые длительные отношения, которые тщательно поддерживаются, несмотря на все виды иных изменений.
Другой формой зоны стабильности является привычный образец, который постоянно остаётся с человеком, вне зависимости от того, каким другим изменениям подвергается его жизнь.
Например, профессор, который переезжал с места на место семь раз за десять лет, исколесил Соединенные Штаты, Южную Америку, Европу и Африку, постоянно менял работу, придерживался одного и того же режима дня, где бы ни оказался. Он читал с восьми до девяти утра, в обеденное время тратил 45 минут на физические упражнения, а затем полчаса спал до работы, которой занимался до десяти вечера.
Проблема не в том, чтобы сдерживать изменение — это сделать невозможно, — а в том, чтобы управлять им. Выбирая быстрое изменение в определённых секторах жизни, можно сознательно устраивать зоны стабильности в других местах.
Наверное, сразу после развода не следует менять работу. Поскольку рождение ребенка изменяет все человеческие связи внутри семьи, вероятно, не нужно сразу же менять место жительства, постольку это влечёт за собой огромную реорганизацию человеческих связей за пределами семьи.
Мы можем сознательно поддерживать длительные отношения с различными элементами нашей физической среды: не гнаться за модой, а носить куртку несколько сезонов, не поддаваться соблазнам акций и распродаж, если нам ничего не нужно, не стоять в очередях за последним айфоном. Ту же тактику можно применять по отношению к людям и другим параметрам опыта.
Тоффлер приводит в пример людей, которые по разным причинам настроены на гораздо более высокий уровень раздражителей, чем другие. Кажется, что они страстно жаждут изменений, даже когда другие отшатываются от них. Новый дом, новая машина, ещё одна поездка, ещё один кризис с работой, больше гостей в доме, выходов, финансовых авантюр и неудач — кажется, что они принимают всё это и ещё многое без очевидных болезненных последствий.
Однако пристальный анализ таких людей часто выявляет то, что можно было бы назвать «зонами стабильности» в их жизни — определённые длительные отношения, которые тщательно поддерживаются, несмотря на все виды иных изменений.
Другой формой зоны стабильности является привычный образец, который постоянно остаётся с человеком, вне зависимости от того, каким другим изменениям подвергается его жизнь.
Например, профессор, который переезжал с места на место семь раз за десять лет, исколесил Соединенные Штаты, Южную Америку, Европу и Африку, постоянно менял работу, придерживался одного и того же режима дня, где бы ни оказался. Он читал с восьми до девяти утра, в обеденное время тратил 45 минут на физические упражнения, а затем полчаса спал до работы, которой занимался до десяти вечера.
Проблема не в том, чтобы сдерживать изменение — это сделать невозможно, — а в том, чтобы управлять им. Выбирая быстрое изменение в определённых секторах жизни, можно сознательно устраивать зоны стабильности в других местах.
Наверное, сразу после развода не следует менять работу. Поскольку рождение ребенка изменяет все человеческие связи внутри семьи, вероятно, не нужно сразу же менять место жительства, постольку это влечёт за собой огромную реорганизацию человеческих связей за пределами семьи.
3. Придерживаться старых традиций и ритуалов и заводить новые
Для психического здоровья важна стабильность и временная регулярность. В её основе, в том числе, лежат события, которые перемежают наше время: дни рождения близких, новогодняя вечеринка, день подачи деклараций, 1 сентября и последний звонок в школе, день выхода нового продукта Apple, фиксированные государственные праздники и многое другое. Эти события объединяет то, что каждый год мы так или иначе их ждём.
Давление перемен может «отцепить» эти события от календаря, ослабить их и сделать менее регулярными. В наших силах их сохранить, ввести определённую регулярность туда, где её не существует. Мы можем каждый в своей семье создать дополнительные точки стабильности и ритуалы, например новые праздники, традиции. Такие механизмы могли бы не только обеспечить фон непрерывности в повседневной жизни, но и как-то смягчить фрагментирующее воздействие сверхиндустриализма.
4. Учиться по-новому
Людям в супериндустриальном обществе понадобятся новые умения и навыки в трёх ключевых сферах: умении учиться, умении общаться и умении выбирать.
Умение учиться. В современном мире знания становятся всё более «скоропортящимся» продуктом: сегодняшние «факты» превращаются в завтрашнюю «дезинформацию». Каждый день появляется огромное количество информации, которая очень быстро устаревает. Именно поэтому уже со школьной скамьи детей нужно учить учиться.
«Новое образование должно научить индивида, как классифицировать и переклассифицировать информацию, как оценивать её достоверность, как при необходимости изменять категории, как переходить от конкретного к абстрактному и наоборот, как взглянуть на проблемы под новым углом зрения, как заниматься самообразованием. Неграмотным в будущем будет не тот человек, который не умеет читать, а тот, кто не научился учиться».
Умение общаться. Люди всё чаще и легче меняют место жительства — находят новую работу в других городах и странах, устраивают свою личную жизнь, много путешествуют. Поддерживать привычные контакты длительное время становится всё сложнее.
Для современной молодёжи умение завязывать дружбу, которое раньше было простым делом, приобретает достаточно сложный оборот. Они проводят большую часть времени в телефоне, не умеют выстраивать и поддерживать дружеские связи и легко отказываются от имеющихся.
Высокая скорость жизни, в которой люди появляются и исчезают так же стремительно быстро, не позволяет нам тратить столько времени, сколько нужно, на то, чтобы возникло чувство доверия, чтобы сложилась и окрепла дружба, привязанность и глубокая любовь. Люди ищут быстрые способы перейти сразу к интимному сближению с партнёром.
Все это ведёт к отсутствию глубокой дружбы, одиночеству и недоверию. Самому человеку не изменить эту ситуацию и не справиться, поэтому Тоффлер считает необходимым учить общению в учебных заведениях.
Для психического здоровья важна стабильность и временная регулярность. В её основе, в том числе, лежат события, которые перемежают наше время: дни рождения близких, новогодняя вечеринка, день подачи деклараций, 1 сентября и последний звонок в школе, день выхода нового продукта Apple, фиксированные государственные праздники и многое другое. Эти события объединяет то, что каждый год мы так или иначе их ждём.
Давление перемен может «отцепить» эти события от календаря, ослабить их и сделать менее регулярными. В наших силах их сохранить, ввести определённую регулярность туда, где её не существует. Мы можем каждый в своей семье создать дополнительные точки стабильности и ритуалы, например новые праздники, традиции. Такие механизмы могли бы не только обеспечить фон непрерывности в повседневной жизни, но и как-то смягчить фрагментирующее воздействие сверхиндустриализма.
4. Учиться по-новому
Людям в супериндустриальном обществе понадобятся новые умения и навыки в трёх ключевых сферах: умении учиться, умении общаться и умении выбирать.
Умение учиться. В современном мире знания становятся всё более «скоропортящимся» продуктом: сегодняшние «факты» превращаются в завтрашнюю «дезинформацию». Каждый день появляется огромное количество информации, которая очень быстро устаревает. Именно поэтому уже со школьной скамьи детей нужно учить учиться.
«Новое образование должно научить индивида, как классифицировать и переклассифицировать информацию, как оценивать её достоверность, как при необходимости изменять категории, как переходить от конкретного к абстрактному и наоборот, как взглянуть на проблемы под новым углом зрения, как заниматься самообразованием. Неграмотным в будущем будет не тот человек, который не умеет читать, а тот, кто не научился учиться».
Умение общаться. Люди всё чаще и легче меняют место жительства — находят новую работу в других городах и странах, устраивают свою личную жизнь, много путешествуют. Поддерживать привычные контакты длительное время становится всё сложнее.
Для современной молодёжи умение завязывать дружбу, которое раньше было простым делом, приобретает достаточно сложный оборот. Они проводят большую часть времени в телефоне, не умеют выстраивать и поддерживать дружеские связи и легко отказываются от имеющихся.
Высокая скорость жизни, в которой люди появляются и исчезают так же стремительно быстро, не позволяет нам тратить столько времени, сколько нужно, на то, чтобы возникло чувство доверия, чтобы сложилась и окрепла дружба, привязанность и глубокая любовь. Люди ищут быстрые способы перейти сразу к интимному сближению с партнёром.
Все это ведёт к отсутствию глубокой дружбы, одиночеству и недоверию. Самому человеку не изменить эту ситуацию и не справиться, поэтому Тоффлер считает необходимым учить общению в учебных заведениях.
Умение выбирать. Сегодня перед нами открыты огромные возможности и богатство выбора, которые предполагают сложность принятия верного решения.
Адаптация подразумевает, что человек должен сделать правильный выбор. Оказавшийся перед многочисленными альтернативами индивид выбирает ту единственную, которая в наибольшей мере совпадает с его системой ценностей.
По мере углубления проблемы сверхвыбора человек, у которого отсутствует четкое представление о собственных ценностях (не имеет значения, какими они могут быть), постепенно впадает в угнетённое состояние.
Однако чем меньше желания у наших современных школьников попытаться разрешить проблему ценностной ориентации, тем большее значение она приобретает. Неудивительно, что миллионы молодых людей следуют в будущее неустойчивым курсом, кидаясь то туда, то сюда, как неуправляемая ракета.
Безусловно, речь не идёт о том, чтобы пытаться навязывать детям жёсткий ценностный комплекс. Нужно проводить разнообразные мероприятия (в том числе, в образовательных учреждениях), чтобы помочь подрастающему поколению определить, развить и проверить свои ценностные ориентации, каковы бы они ни были.
Еще одной важной миссией образования будущего должно стать формирование у человека любопытства.
По Тоффлеру, высокоадаптивных людей отличает реальная тоска по будущему. Нельзя сказать, чтобы они некритически воспринимали все потенциальные ужасы будущего или слепо верили в перемены ради перемен, просто их отличает всепоглощающее любопытство, непреодолимое стремление узнать, что случится потом. Когда миллионы людей будут разделять эту страсть к будущему, у нас будет общество, гораздо лучше подготовленное к ударам перемен.
5. Развивать творческое мышление
Горизонт планирования сегодня сильно сократился, и все попытки предсказать будущее пока терпят неудачу. Однако Тоффлер говорит о том, что в общество можно вселить большее ощущение завтра и сдвинуть временной горизонт. Для этого необходимо значительно расширить концепцию предвидения вероятных будущих. К стандартным методам социальной науки, с помощью которых принято зондировать будущее, нужно добавить «пылающее воображение искусства».
Сегодня мы особенно нуждаемся в множестве видений, снов и пророчеств — образов потенциального завтра. Их могут дать только творческие люди, у которых развито образное мышление, интуиция, воображение. Именно таким людям нужно поручать исследовать нынешние кризисы, делать предположения о будущих кризисах и свободно, даже играючи, размышлять о возможных вариантах будущего. А уже после этого можно подвергать этот поток идей критическому анализу и исследованию.
«Подобные требующие воображения исследования возможных будущих углубили бы и обогатили наше научное изучение вероятных будущих. Они бы заложили основу радикального дерзкого расширения временного горизонта общества. Они помогли бы нам применить социальное воображение к будущему самой футурологии».
Сегодня «шок будущего» уже можно назвать «шоком настоящего», поскольку многие из нас прямо сейчас сталкиваются с резкими и глобальными изменениями в окружающей среде. Проблема человечества не только в том, чтобы привыкнуть к переменам. Она в ином — как сохранить ценностно-психологическое ядро культуры. И адаптивность — именно тот инструмент, который поможет сделать это.
Адаптация подразумевает, что человек должен сделать правильный выбор. Оказавшийся перед многочисленными альтернативами индивид выбирает ту единственную, которая в наибольшей мере совпадает с его системой ценностей.
По мере углубления проблемы сверхвыбора человек, у которого отсутствует четкое представление о собственных ценностях (не имеет значения, какими они могут быть), постепенно впадает в угнетённое состояние.
Однако чем меньше желания у наших современных школьников попытаться разрешить проблему ценностной ориентации, тем большее значение она приобретает. Неудивительно, что миллионы молодых людей следуют в будущее неустойчивым курсом, кидаясь то туда, то сюда, как неуправляемая ракета.
Безусловно, речь не идёт о том, чтобы пытаться навязывать детям жёсткий ценностный комплекс. Нужно проводить разнообразные мероприятия (в том числе, в образовательных учреждениях), чтобы помочь подрастающему поколению определить, развить и проверить свои ценностные ориентации, каковы бы они ни были.
Еще одной важной миссией образования будущего должно стать формирование у человека любопытства.
По Тоффлеру, высокоадаптивных людей отличает реальная тоска по будущему. Нельзя сказать, чтобы они некритически воспринимали все потенциальные ужасы будущего или слепо верили в перемены ради перемен, просто их отличает всепоглощающее любопытство, непреодолимое стремление узнать, что случится потом. Когда миллионы людей будут разделять эту страсть к будущему, у нас будет общество, гораздо лучше подготовленное к ударам перемен.
5. Развивать творческое мышление
Горизонт планирования сегодня сильно сократился, и все попытки предсказать будущее пока терпят неудачу. Однако Тоффлер говорит о том, что в общество можно вселить большее ощущение завтра и сдвинуть временной горизонт. Для этого необходимо значительно расширить концепцию предвидения вероятных будущих. К стандартным методам социальной науки, с помощью которых принято зондировать будущее, нужно добавить «пылающее воображение искусства».
Сегодня мы особенно нуждаемся в множестве видений, снов и пророчеств — образов потенциального завтра. Их могут дать только творческие люди, у которых развито образное мышление, интуиция, воображение. Именно таким людям нужно поручать исследовать нынешние кризисы, делать предположения о будущих кризисах и свободно, даже играючи, размышлять о возможных вариантах будущего. А уже после этого можно подвергать этот поток идей критическому анализу и исследованию.
«Подобные требующие воображения исследования возможных будущих углубили бы и обогатили наше научное изучение вероятных будущих. Они бы заложили основу радикального дерзкого расширения временного горизонта общества. Они помогли бы нам применить социальное воображение к будущему самой футурологии».
Сегодня «шок будущего» уже можно назвать «шоком настоящего», поскольку многие из нас прямо сейчас сталкиваются с резкими и глобальными изменениями в окружающей среде. Проблема человечества не только в том, чтобы привыкнуть к переменам. Она в ином — как сохранить ценностно-психологическое ядро культуры. И адаптивность — именно тот инструмент, который поможет сделать это.